Странно.

И в этот момент внимание Амита привлекло нечто особенное.

Сразу же за оливковыми деревьями на восточной стороне платформы прямо на его глазах массивные камни мостовой вдруг заскрежетали и задвигались.

— Бог ты мой, что за…

Он подошел ближе.

И тут четыре камня мостовой провалились вниз и исчезли в широкой дыре.

77

Енох бросился к припаркованному на площади джипу и вытянул из него кевларовый жилет — один из солдат сообщил ему, что есть запасной. Он надеялся встретить Амита, но того нигде не было видно. И куда командир подевался?

Енох быстро вернулся назад и пробежал мимо грузовика. Там он краешком глаза заметил два деревянных контейнера, обложенных камнем, — те самые, что прятал Коэн от досмотра на КПП. Без сомнения, заложницу держали в одном из них. Второй же был достаточно большим, чтобы вместить что угодно: от чувства обреченности у него сжалось сердце. Атака на Храмовую гору может легко спровоцировать начало третьей мировой войны.

Не теряя больше ни секунды, Енох натянул жилет, застегнулся и начал первый этап пути по туннелю Западной стены — вошел в большой зал для посетителей. Стоя у самой стены с «иерихоном», направленным прямо перед собой, он просканировал территорию — или хотя бы ту ее часть, что просматривалась отсюда. Пять солдат уже выбыли из строя: двое от смертельных ранений в голову, еще трое распростерлись на земле с тяжелыми ранениями в конечности. Впереди двум солдатам удалось взорвать железную защитную дверь, что блокировала проход в туннель, тянувшийся от зала на север.

Сам же зал превратился в подобие закрытого тира — оглушающе гремели выстрелы, во всех направлениях летели пули, в ноздри бил густой запах пороха.

Пригнувшись и стараясь не высовывать из-за угла стены голову, Енох видел, что люди Коэна заняли выгодные позиции по всему периметру зала, за штабелями камней. Десять израильтян прижали их к земле огнем и сокращали периметр. Скорее всего, если солдаты не смогут выбить боевиков, они не станут здесь, под землей, применять взрывчатку и постараются выкурить их газом. Но бандиты Коэна не унимались, и боезапас их казался неистощимым.

Раввина нигде видно не было. Скорее всего, он углубился дальше в туннель.

Тут стрелять стали по Еноху, и ему пришлось залечь за широким инструментальным шкафом. Однако пули прилетели не из зала — стрелял кто-то из второго эшелона наступавших, только что появившихся из-за взорванной защитной двери.

Первый попытавшийся проскочить через дверь солдат уже лежал в луже крови, со сбитым с головы шлемом. Второй получил несколько пуль в защищенную жилетом грудь, но смог отползти назад и укрыться.

Туннель находился прямо перед Енохом, и он разглядел человека в синем комбинезоне — тот пробирался в глубь туннеля, а затем вверх по невидимым отсюда ступеням. Бросаться ему вслед по узкому проходу было крайне рискованно… даже глупо. Но именно это и надо было сделать. Не откладывая.

По счастью, парень, получивший сильнейшие ушибы груди, уже привлек внимание трех солдат. Он показывал на открытую дверь.

Эти трое незаметно отступили из зала и один за другим скрылись в туннеле.

Очередь веером прошлась по массивным глыбам фундамента. И шансы Еноха поймать пару пуль в голову возросли.

И тут его осенило.

Енох проверил, двигается ли инструментальный шкаф на колесиках: подтолкнул его на несколько сантиметров. Колеса были крепкие, обода гладкие — проблемой был неровный каменный пол.

Более подходящего момента можно и не дождаться, подумал Енох.

Сунув пистолет в кобуру, он чуть приоткрыл средний ящик шкафа настолько, чтобы можно было ухватиться левой рукой за его край. Так, укрываясь за шкафом, толкая его перед собой и передвигаясь за ним гусиным шагом, Енох появился в зале.

Первые пули пробили обшивку — в верхнем ящике брякнули какие-то инструменты.

Катить шкаф оказалось испытанием куда более серьезным, чем он ожидал: эта штука была тяжелой и неповоротливой, ерзала из стороны в сторону, а инструменты внутри так грохотали, что заглушали выстрелы.

Еще несколько попаданий все же опрокинули на Амита шкаф, и тот придавил его к холодному каменному основанию горы. Следом прямо над головой прошла очередь — настолько близко, что взъерошила волосы.

Енох выругался и посмотрел на защитную дверь. До нее осталось всего метра три.

Отжав от себя шкаф, он вновь принялся толкать импровизированный щит, загрохотавший еще сильнее прежнего. Добравшись наконец до двери, он оставил свой «танк».

Енох вновь вытащил из кобуры «иерихон» и кинулся в туннель.

Но ему сразу же пришлось притормозить: он увидел, что на верхних ступенях, по которым убегали трое боевиков в синих комбинезонах, солдаты АОИ вновь увязли в перестрелке. А смутило его то, что стреляли они через большой пролом в основании горы.

— Блин, — буркнул Енох и стал осторожно продвигаться вперед.

А тут произошло нечто ужасное, что лишило израильтян всякой надежды выбраться отсюда.

Енох едва успел сообразить, как это случилось.

Все началось с того момента, когда солдаты с криками бросились прочь от пролома. А через мгновение оттуда с шипением вылетел реактивный снаряд. Когда он влепился в противоположную стену, показалось, будто сверху обрушился весь туннель.

Пульсирующая взрывная волна оторвала Еноха от земли, ударила его тело о стену с устрашающей силой и перебросила через вторую низкую стену. Он ощутил, что проваливается в темноту, и сознание покинуло его.

78

Первыми из пролома выбрались боевики — разведать обстановку.

За ними показался Коэн, с удовольствием отметив, что на эспланаде ни души. Беспорядки в туннеле Западной стены очень удачно отвлекли внимание от «Купола скалы». Здесь не было видно ни единого солдата или полицейского.

Лестничный колодец, из которого они выбрались, располагался приблизительно на полпути вдоль восточной половины эспланады. В первом веке здесь проходила внешняя граница так называемого двора для язычников — зоны общественного пользования за пределами стен самого освященного храмового комплекса.

Раввин попытался представить романские галереи царя Ирода, тянущиеся вдоль внешней стены: наверное, это здесь во время праздника еврейской Пасхи Иисус бросил упрек менялам в богохульстве и жажде наживы. А когда праздник миновал, язычники вновь понаставили в храме своих идолов и возобновили святотатственные подношения на священный алтарь Господа.

«О, как же кощунственно храмовые священники торговали самой благословенной святыней Господа!»

Было немного удивительным то, что Бог навлек на Иерусалим разрушение в 70 году нашей эры. Иисус попытался предупредить народ о Божьем гневе, о надвигающейся неминуемой каре, которая обрушится на них, если они продолжат нарушать Завет. Но, как было с Исайей, Амосом, Иеремией, Иезекиилем и другими пророками, пришедшими до него, израильтяне предпочли не слушать Иисуса. Как беспощадный мститель, римский бич обрушился на «змей, порождений ехидны и вертеп разбойников». [120]

Как Бог поступил с вавилонскими изгнанниками, которым пророки предсказывали возвращение в эти земли, так же милостиво Он собрал племена еще раз в 1948 году. Нынче, однако, Божье слово народу не потребовалось. Израильтяне избрали беспомощное, мирское правительство и склонили голову перед западной культурой. Что еще хуже: им по-прежнему не удается вернуть себе Храмовую гору, самую благословенную Богом землю. Во время Шестидневной войны в 1967 году израильская армия имела потрясающую возможность изгнать мусульман, но израильтяне ею не воспользовались.

— Будьте предельно осторожны.

Раввин напряженно смотрел, как священнослужители поднимали ковчег по ступеням, двое задних приподняли жерди над плечами, чтобы компенсировать острый угол. Крайне важно было держать ношу горизонтально, чтобы не потревожить ее священное содержимое.